По ту сторону войны и мира (Часть 3)

На передовую!

За два месяца, проведенных в учебной части, наш земляк подготовил более двух тысяч солдат, специалистов-артиллеристов. Но не было дня, чтобы он не сожалел о том, что находится вдали от места боевых действий. Не раз Нияз писал письма с просьбой отправить его на передовую. Даже пару писем - главнокомандующему Вооружённых сил Владимиру Путину. И в один из дней вместе с группой из 12 человек - коллегами инструкторов - заявление с просьбой отправить его в действующую часть, было удовлетворено. В заявлении он написал такие строчки: «Я патриот своей страны. Я так воспитан на истории моих предков. Часто по телевизору смотрю, у меня мурашки по телу, какая несправедливость творится в мире. Фашизм опять выходит из голов верхушки Европы. Поэтому мое место на передовой. Я хочу помочь своим ребятам». И вскоре агиделец оказался в составе штурмовой бригады в районе Соледара на командном пункте.

Первый бой

-Участвовать в боевых действиях мне пришлось буквально через несколько дней после прибытия на место дислокации. Нам дали координаты куда выдвигаться, - вспоминает Нияз Гарифуллин. - И приказали выбить противника из укрепрайона. В Соледаре с одного из подвалов разрушенных домов, где мы жили, наша группа выдвинулась в указанную точку. Прошли окопами пятьсот метров, и над нами завис квадрокоптер. А через пару минут по нам ударил укронацистский миномёт. Мы залегли в разных местах лесополосы и вступили в схватку с врагом. В этом бою мы насчитали двадцать снарядов, прилетевших с той стороны. На мне было снаряжение весом более пятидесяти килограммов, но я его почти не чувствовал. В том бою погиб наш товарищ. В считанные секунды увидел, как над ним зависла «птичка», взрыв в том месте, где он лежал. Когда пришли забирать его, там было всё в крови… Потом нас уже, изведавших запах боя, разделили на мелкие группы и во главе каждой определили командиров.

Второй бой произошёл в соледаровском депо. На третьем этаже засел пулемётчик. Три часа мы вели с ним бой, ну подобраться к нему и одолеть было никак. И из гранатомета стреляли, и гранаты забрасывали, всё бесполезно. Живучим оказался. Потом придумали, как его выкурить. Зажгли автомобильные покрышки, закатили в его логово. И сделали вид, что ушли, оставив двух бойцов. Сами пошли зачищать следующую территорию. Через пару часов он сам спрыгнул с третьего этажа, сломал ногу, и попал прямо к нам в руки. Пленного доставили в оперативный штаб.

Конечно, ощущение реальной боевой действительности отличается от того, что ты испытываешь в ходе учебного боя. Свистели настоящие пули, взрывались настоящие снаряды, свист осколков мало напоминал музыкальные звуки. Было ли чувство страха?

Конечно, не боятся только дураки. И нет человека без сучка и задоринки. Все мы были там с сучками и задоринками. Мысль о том, что тебя могут убить, ранить, заставляло поначалу серьезно волноваться. Но совсем скоро страх уступает место другим чувствам. Появляется холодный расчёт, уже по-другому начинаешь видеть окружающую тебя действительность, иными глазами смотришь на возможность выжить в этой страшной вакханалии. И уже заранее в доли секунды продумываешь десятки вариантов развития событий. При этом ясно осознаешь, что очень многое, если не всё, зависит от быстроты действия, от твоего мужества, от решительности, от твоей грамотности. Немного успокоившись, понимаешь, что все обретённые тобой ранее навыки и знания могут быть востребованы именно сейчас сию минуту. Словом мобилизуешься, и это позволяет тебе воевать уже как профессионалу. Наверное, также себя чувствуют токарь, когда берёт в работу грубую заготовку, а затем спокойно вытачивает из неё необходимую и выточенную до микронов деталь.

Первое ранение

Процесс войны очень сложный, но и он во многом программируем именно тобой и твоими действиями, поступками, мыслями. Несмотря на то, что всегда полагаешься в какой-то мере на удачу, она может тебе в определённый момент изменить. Буквально в конце же первого боя меня легко ранило, - говорит агиделец.

Через месяц батальон, в котором находился и сержант с позывным «Бласый», взял город Соледар. Он был полностью разрушен. Дальше подразделение, в котором был наш герой, выдвинулся в сторону Артёмовска, брать эту крепость в кольцо. По пути освободили населённый пункт Красная горка. Там Нияз был первый раз ранен в ногу. Как это было, боец рассказывает так:

 – Мы выдвинулись несколько групп по три человека, зачищать лесополосу. Нарвались на засаду. Рядом со мной двух парней сразу скосили автоматными очередями. Мы открыли ответный огонь. Перестрелка была короткой. Противника забросали гранатами, и он отступил. Как говорится: одним махом семерых побивахом! В последний момент боя меня зацепила пуля в ногу. Я откатился в укрытие, подальше от перекрёстного огня. Потом кое-как встал, и, опираясь на автомат Калашникова, как на костыль, добрался до своих. Меня тут же перевязали мои товарищи и предложили покинуть передовую. Но я понимал, что рана не смертельна и отказался выходить из боя. Тем более каждый человек здесь на линии огня был на вес золота. Там оперативно мне перевязали рану и отправили дальше по назначению. 20 дней я находился на лечении в госпитале. Выздоровев, вновь попросился в свою часть к ребятам.

Искупил грех

Вскоре были новые бои, в которых участвовал наш земляк. И, к сожалению, новые ранения.

- В начале марта, когда ещё лежал снег, штурмовая группа получила задание выбить врага из хорошо укреплённого района. До города Артёмовска оставалось 400 метров. В составе 12 человек по тройкам мы направились к лесополосе длиной семьсот метров, зачищать, - рассказывает Нияз. - Половину пути прошли и наткнулись на укронацистов. Это оказались поляки. Началась перестрелка. В ходе боя мы их уничтожили. Пошли дальше. В конце лесополосы нас ждала засада. По нам открыли из пулемётов огонь. Я стал перебегать от дерева к дереву и по мне стали работать пулемётчик и автоматчики, как казалось, человек десять по мне лупили. Бой был жестоким. Ни мы, ни нацисты не жалели ни гранат, ни патронов. Через какое-то время почувствовал резкую и острую боль в ноге. Краем глаза заметил, что из ноги сочится кровь. А ещё через несколько минут пуля раздробила руку. Боли особо не испытывал, так как был весь на пределе, на нервах, на адреналине. Продолжал стрелять, бросать гранаты, перекатывался с места на место. Меня зацепило, потом ещё. Я тогда получил пять ранений: два бедра задело из пулемёта, потом у правой руки лучевую кость раздробило, затем ещё две пули - в подмышку и колено. Упал под деревом. Лежу. Моя группа откатилась, потому что бесполезно было лезть вперед, нужна была поддержка артиллерии.

Минуты, проведённые под яростным огнём, показались вечностью. Когда всё стихло, огляделся. Думал, умру от потери крови. А потом услышал голоса противника. Подумал, сейчас придут добивать. Достал три гранаты. Если придут, две лимонки - для них, а третьей взорву себя. В это время с нашей стороны начал работать миномёт. В окопе у укропов кого-то ранило. Я слышал их голоса. От них я лежал приблизительно в сорока метрах. К нацистам приехал БТР. Они загрузили раненых и увезли.

Все это время находился в состоянии сильного полузабытья. Не могу сказать, сколько прошло времени, до того, как оказался под деревом, но скорее всего несколько часов. Я лежал, сжимая в руках автомат. Неподалеку виднелись искалеченные деревья, а наших ребят рядом не оказалось. На себе насчитал пять ранений. Взяв гранату, с огромным трудом, действуя одной ногой и одной рукой, сумел проползти несколько десятков метров. На бронежилете. Не раз казалось, что силы покидают меня. С трудом понимал на этом свете я или на том. Не раз оказывался на грани потери сознания, от боли и шока, от потери крови. Собрав из последних сил всю волю, мне удалось подняться, опираясь на свой автомат, от дерева к дереву стал откатываться назад, преодолев некоторое расстояние. Через двести метров добрался до своих. Увидев меня, мои сослуживцы были крайне удивлены. Все ребята думали и были уверены, что я погиб. И уже собирались идти вытаскивать моё тело. Как оказалось в ходе боёв, они видели, что я лежу и не подаю признаков жизни, и решили, что я погиб. Так из «двухсотых» я превратился в «трехсотого». Это была воинская удача. Пролежать столько часов, истекая кровью. Мне повезло, что не были задеты важные артерии, и спасло то, что я лежал на снегу в подмороженном состоянии. – Не дождётесь! - сказал своим ребятам при встрече с ними.

 А пока мне вкололи обезболивающее и перевязывали мои раны, я лежал и думал, ощущал какую-то легкость на душе. Потому что в эти минуты осознавал, что кровью искупил свой давний грех. А ещё понимал, что умереть за правое дело не страшно. Отдать жизнь за тех, кто верит в тебя, кто находится за твоей спиной и полагается именно на твою защиту – это действительно дело благое. И с этого момента осознание, что фраза «умереть за правое дело» я воспринимаю совсем иначе, чем раньше, когда её слышал.

Все мы приходим в этот мир, чтобы жить. Но по-настоящему живёт тот человек, который делает это не для себя, а для тех, кто ему дорог, близок, даже для незнакомых, тех, кого называем гражданами, соотечественниками. Только понимая, что твоя жизнь спасёт детей, стариков, ещё нерожденных младенцев, ты понимаешь, чего стоит сама жизнь…

Путь Гарифуллина в госпиталь был долгим и непростым. Три километра его вытаскивали, поддерживая, товарищи до точки ноль. Потом ещё раз его перебинтовали, сделали укол. Напоили чаем. Доставляли Нияза туда, как говорят на перекладных, до командного пункта. Затем перевезли в Соледар, где пробыл он полтора часа. Потом перевезли в Первомайск. Там вновь бойца перевязали, сделали снимки и оказали медицинскую помощь.

 - Дальше мой путь лежал в Луганск, - рассказывает Нияз. - Там положили меня в больницу. Прооперировали, достали пулю из колена. Два дня пролежал на больничной кровати, а потом меня отвезли в город Антрацит. Здесь мне сделали операцию на руку. После этого целый месяц я пролежал на аппарате фиксации. Дальше Москва. Здесь меня в течение трёх недель капитально обследовали. После столицы направили на реабилитацию в Анапу.

За это время наш герой воочию увидел и испытал трудности фронтовой и прифронтовой жизни. Увидел, как героически выполняют свои задачи наши бойцы, медицинские работники.

 Залечив раны, Нияз получил право вернуться на родину. Здесь ему предстояли несколько серьезных операций, так как раздробленная кость правой руки постоянно напоминала о себе. Лечение он продолжает в Уфе, в республиканской больнице. Наш земляк после восстановления намерен вновь вернуться на передовую. Он считает, что у него достаточно сил и возможностей вновь бороться с врагом.

- Я могу принести немало пользы: мой опыт, мои знания, уже приобретённые боевые навыки позволят не только уничтожать врага, спасая мирное население Луганской народной республики, но и, наверное, сохранить жизнь тем, кто менее опытен на сегодня, чем я, - убеждён Нияз Гарифуллин.

Отметим, что за свои подвиги сержант Гарифуллин удостоен двух медалей «За отвагу» - Министерства обороны Российской Федерации и частной военной компании «Вагнер». На сегодняшний день наш земляк удостоен уже пяти боевых наград. Он искренне признается, что конечно, гордится этим в тайне, но воевал не ради них, а как бы громко не звучало - ради мира на родной земле. И то, что враг остановлен на дальних рубежах, это лучшая и высшая оценка сделанного и делаемого сегодня российскими солдатами.