Если бы фотографии могли говорить…

         В детский дом мы приехали после обеда. Остановившись возле местного стадиона, напротив детского учреждения, вышли из машины. Леонид Жильцов, как я заметил, как-то преобразился, внутренне напрягся. Так бывает при встрече со старым другом после долгих лет разлуки. Подправив рубашку, брюки, он вдруг сказал: «Здесь раньше кладбище было. Какое кощунство играть на костях  умерших. Все так сейчас. Не ведаем, что творим. Отсюда и беды  наши».

        Перейдя дорогу, вошли на территорию детского дома. Вполне современные постройки в три этажа. Совсем неплохо для сельской местности. Длинные спальные корпуса, соединённые между собой переходом. В некоторых окнах горит свет. Оттуда доносятся детские голоса.

        Возле главного входа в школу скромная мемориальная доска: «Основателю Каракулинского детского дома Певзнеру Самуилу Марковичу, заслуженному учителю РСФСР и УАССР, отличнику народного образования, директору с 1941 по 1973 гг.»

         - Это он меня воспитал, - произнёс Леонид, указывая пальцем на фамилию на доске. - Мы его уважали, хоть и строгий был. Провинишься – возьмёт тебя за руку и сильно так сожмёт и молчит. После этих «молчаливых встреч» надолго отпадало  желание хулиганить. И справедливый был. Старшим всегда внушал, чтобы малышей не обижали. Воспитывал по методу Макаренко. Мы тогда и не знали, кто это такой. Но работали  в детском доме все – от малых до самых старших. Никто и не думал отлынивать. Суровое время было. Кстати, Самуил Маркович моей матери меня не отдал, когда  она за мной пришла. Понимал, что тяжело будет ей воспитывать меня. Сказал: «Пусть ещё  поживёт, а там видно будет».  И прав он был.

       Оказавшись на территории родного детского дома, Жильцов оживился, начал вспоминать воспитанников – тех, с кем ему пришлось здесь жить. И говорил с таким упоением, с таким радостным восторгом:

        - Вовку Бахтиярова хорошо помню. Много девчонок было из Польши и Прибалтийских республик. Некоторые сразу после войны уехали, а некоторые остались здесь в Удмуртии. Поступили в институты, вышли замуж, создали свои семьи.

        Когда мы дошли до беседки возле тополей, он остановился и начал вспоминать: «Здесь колонка была. Любили  водой брызгаться и шалить. Весело было. Друг друга шутливо задирали и кричали: «Немец, русский и поляк танцевали краковяк…».

         На крыльце нас встретил паренёк лет двенадцати. Он провёл нас к воспитателю и дальше  в детдомовский музей.

      Представившись и объяснив цель поездки, мы получили доступ к архивным документам, которые с жадностью разглядывали не менее часа. Из них многое узнали. Как только началась Великая Отечественная война, сюда из пылающей Европы С.М. Певзнер, привёз детей. Были они из Польши, Латвии, Западной Украины. В короткий срок к зимним холодам в бывшей Каракулинской школе организовали детский дом. Все те годы, пока шла  ожесточённая битва с фашизмом, дети росли, учились и трудились. В детском доме вместе с учителями и воспитателями организовали  своё натуральное хозяйство. С трепетом держал в руках снимки почти полувековой давности, на которых запечатлены лица ребят из прошлого, занятые тем или другим делом. И вдруг мой напарник Леонид воскликнул. Он увидел себя в окружении детей, с любопытством рассматривающих что-то в небе: «Да это же мы изучаем солнечное затмение. Интересовались всем, кружков было несколько у нас». И на глазах этого посеребренного годами человека сверкнула слеза.

       Один из послевоенных снимков запечатлел повзрослевших девушек и юношей в момент отъезда на родину. Такое впечатление, что они клянутся не забывать этот милый и такой родной уголок российской деревни, который в суровые годы войны помог им выжить и обрести себя. Разглядывая фото, поймал себя на мысли о том, что многое изменилось в нашем мире за минувшие с того момента десятилетия. Почему эти польские, еврейские, латышские мальчишки и девчонки, выросшие у нас, спасённые нашими людьми, допустили, чтобы их дети и внуки ненавидели Россию, стали поклоняться Америке, уничтожали на своей земле наши памятники воинам-освободителям?

         …Беру фотографию, на которой директор Каракулинского детдома получает из рук министра культуры Польши высшую награду за помощь и воспитание детей. Невольно рождается мысль: «Ведь было же всё это – доброе, светлое. Если бы сегодняшние стравливающие наши народы политики увидели этот снимок, может быть, все в мире изменилось бы!»         Словно слыша мои мысли, Леонид произнёс: «Правильно говорят, не зная историю, нельзя понять прошлое, создавать сегодняшнее и творить будущее!»